И, не дожидаясь ответа, пошел дальше под тихий шорох шагов своих телохранительниц.

Коля ничего не мог поделать с собственным раздражением. Нет, чувство самосохранения ему не изменило, он прекрасно понимал, что не стоило ссориться с самыми могущественными магами, но удержать претензии невысказанными не мог.

В благодатную почву легла и новая злость:

– Да где моя чертова дверь?! – рявкнул он, оказавшись в знакомом коридоре. – Трина, дай нож.

Она с коротким поклоном указала на дверь – точно такую же, как десятки прочих, – и протянула кинжал, который теперь светился синим ярче. Николай подошел к своей комнате и дважды рассек деревянную поверхность. Оценил не слишком заметный крест и удовлетворенно кивнул:

– Так-то лучше.

Распахнул, но обернулся в проходе:

– А вы все куда собрались?

– Как же? – почти незаметно нахмурилась Вторая. – Мы должны постоянно присутствовать при вас, чтобы охранять.

– Вообще постоянно? – ужаснулся Николай. – Ну уж нет, дорогие. Мне не нравится толпа. Не нравится, когда эта толпа меня переодевает. Вы еще и мыть меня всем скопом начните.

– Как прикажете, мой лорд.

– Да нет же! – взвился Николай. – Сарказму я вас со временем научу. Наоборот, я хочу пожить в одиночестве, ясно? Сам себя мыть хочу, как бы ужасно это ни звучало. Трина, ну хоть ты понимаешь? Ты ведь видела, как я жил! Я даже тебя одну поначалу едва терпел.

– Видела, – признала она. – И ты теперь коронованный повелитель, Киан, имеешь право никому не позволять прикасаться к себе.

– Вот-вот! – Коля принял формулировку. – Мое царственное тело нельзя трогать. И вообще, моя царственная душенька любит уединение.

Одна из шорсир, голоса которой он до сих пор не слышал, выступила вперед:

– Ваша воля – закон, мой лорд. Но на фоне угрозы вашей жизни мы настаиваем на том, чтобы временно причинять вам некоторые неудобства. Мы не сможем защитить вас от убийц, если будем находиться в другом конце замка.

– Ну, пусть тогда Трина со мной остается, к ней я хоть немного привык. И почему сразу на другом конце замка? В ближайших палатах не вариант?

Поскольку шорсир недоуменно замерли, явно о таком не подумав, он направился к следующей двери сам и пинком распахнул – пора вживаться в царственную роль.

Двое мужчин, которых он видел на коронации, дружно подскочили и тут же склонились в глубоких поклонах.

– Вы переезжаете, господа, – заявил Николай. – Полчаса на сборы.

– Куда, мой лорд? – осмелился чуть приподняться один.

– Понятия не имею, – Коля сначала ответил, а потом обернулся к ближайшей шорсир и уточнил тише: – Куда переезжать?

– Понятия не имею, – ответила она почти тем же тоном.

Николай пожал плечами и резюмировал:

– В общем, у вас полчаса на сборы. Время пошло, не тратьте его на пустые разговоры.

Решив этот вопрос, он отправился к комнате с другой стороны от своей. Тоже распахнул без стука – пусть привыкают к его неадекватности, все равно здешний люд больше пугать нечем. А там он разглядел трех девиц, молодых, симпатичных и полуголых. Они даже не думали прикрываться в своих полупрозрачных… с некоторой натяжкой можно назвать эту одежду «платьями», присели в изящных реверансах так слаженно и гармонично, что Коля на секунду растерялся. Но потом вспомнил, зачем сюда пришел:

– Вы переезжаете отсюда! Вам час на сборы. Надеюсь, времени хватит, чтобы одеться.

На этот раз одна из шорсир шагнула ближе.

– Мой лорд, они как раз никуда не могут переехать. Это остатки наложниц вашего отца, от которых решили не избавляться и предыдущие престолонаследники. Им отсюда либо в вашу постель, либо на погребальный костер. Прикажете развести?

– Во-от как, – задумчиво протянул Николай и всеми силами попытался не разглядывать полуголых девиц. – Так они мне не нужны.

– Недостаточно красивы? – уточнила Трина. – Можно их убить только за то, что они посмели уродиться недостаточно красивыми для вас – этого во все времена хватало.

– Знаешь, ты тоже не красавица! – возмутился Николай, хотя и соврал: Трина даже на фоне милых наложниц казалась ему самой хорошенькой. – Дело не во внешности. Я, знаете ли, брезглив. Не хочу пользоваться кем-то после своих родственничков. Но и запах паленого мяса неприятно щекочет ноздри. Что предполагается делать в таком случае?

Шорсир – все, как одна, – видимо, ответа не знали, потому что просто смотрели на него, не моргая. Опять пришлось решать самому:

– Вспомнил, кто раздражает мой царский взор уродством. Эти, как их, уборщики… – он перебирал пальцами в воздухе, пытаясь вспомнить.

– Ругры, – милостиво подсказала Трина.

– Точно! Моя избалованная эстетика желает, чтобы мои покои убирали только красивейшие женщины. Эти сойдут. Пусть только оденутся.

Наложницы переглянулись, шорсир так и не сняли камень с лиц.

– Тогда мы можем переселить их в комнаты для слуг, мой лорд.

– Прекрасно, Вторая. Наконец-то мы начали друг друга понимать. Все вопросы решены?

Женщина коротко кивнула:

– Это не самый безопасный вариант, но мы будем нести караулы. И стоит только Тринадцатой позвать – тут же окажемся перед вами. Пока же вы отдыхаете, я попробую поговорить с остальными шорсир – если вы, конечно, не возражаете.

– Не возражаю, – отмахнулся Николай. – Трина, за мной.

Ему показалось, что телохранительницы сопровождают их какими-то странными взглядами. Потому, оказавшись наедине, тихо уточнил:

– Это ведь ничего, что я все так раскидал? Я хочу выжить, но при этом не сойти с ума!

– Ты в своем праве, Киан. Шорсир в любом случае будут настороже, а я успею их призвать, даже если сюда ворвется армия убийц. Именно потому не думаю, что произойдет что-то подобное. Наверняка тебя попробуют отравить, как твоих предшественников. Но я буду следить за тем, чтобы твои блюда прежде дегустировали не меньше десяти человек, да и первый хоасси наверняка станет помогать.

– Даже интересно, сколько же мне будет оставаться от обеда, – вздохнул Коля. – Но я не о том спросил. Выглядели твои сестры как-то… напряженно, что ли. Они теперь тоже считают меня тряпкой?

Она думала почти минуту, потом уверенно качнула головой:

– Нет, вряд ли. Они узрели твою непредсказуемость. А их напряжение связано с другим – с жалостью ко мне. Шорсир редко показывают эмоции, но я все-таки им сестра.

– Не понял. А тебя-то им с какого перепуга жалеть?

– Ты выделяешь меня из прочих. Заставил называть тебя по имени, выбрал для своего уединения.